Машиностроительная отрасль

В составленном Chel.ru списке 100 самых богатых челябинцев можно обнаружить не менее полутора десятков владельцев машиностроительных предприятий.

Хотя в беседах со СМИ многие из них и утверждают, что больших денег эти активы им никогда не приносили, выполняя скорее имиджевую функцию.

В начале 90-х машиностроение оказалось наименее подготовленной к приватизации отраслью.

Пережив период катастрофического спада производства и массовых банкротств, машиностроение тем не менее выпустило из своих рядов сразу несколько «героев капиталистического труда», позднее успешно реализовавших свои амбиции на политическом поприще.

Давшее старт приватизации тракторного гиганта постановление правительства об акционировании ЧТЗ за подписью и.о. премьера России Егора Гайдара вышло под первым номером. Первый вице-губернатор области Владимир Дятлов вспоминает, что амбициозные руководители завода во главе с Николаем Ложченко твердо стояли на том, что легендарный Танкоград должен первым пройти приватизацию, показав пример всей стране.

ЧТЗ был приватизирован по первому варианту льгот, что предполагало реализацию более 50% акций на открытых конкурсах и аукционах. 5% акций, стоимость которых рассчитывалась по особой ценовой методике, на начальном этапе приватизации получил менеджмент. По предложению возглавлявшего приватизационную комиссию заместителя гендиректора Валерия Платонова, менеджерский пакет был разделен среди примерно 40 руководителей головного предприятия, его подразделений и филиалов. Такой подход демонстрировал приверженность г-на Ложченко популярной в начале 90-х идее «народной приватизации». Он же сыграл дурную шутку с «красным директором». Пакет, который мог гарантировать руководству сохранение контроля над предприятием, оказался распылен среди нескольких амбициозных руководителей. Часть из них спустя время сыграла в «свою игру» на стороне соперника г-на Ложченко.

Скупка акций ЧТЗ структурами Василия Кичеджи застала врасплох руководство предприятия. До августа 1995 года оно не подозревало, что за несколькими юридическими и физическими лицами, приобретавшими по отдельности незначительные пакеты, стоит интерес одного г-на Кичеджи. В сентябре 1995 года предприниматель уже не скрывал своего интереса.

Готовясь к решающему акционерному собранию, он активно участвовал в аукционах, скупал пакеты акций завода у некоторых ЧИФов, у других всеми доступными бизнесмену способами добивался получения доверенности на свое имя.

Успеху способствовал субъективный фактор. Один из экспертов Chel.ru вспоминает, что около 12% акций, принадлежавших предприятию, Василий Кичеджи получил в свои руки благодаря особым договоренностям с одним из руководителей имущественного департамента ЧТЗ Валерием Сынчиным.

Ни тогда, ни позже у г-на Кичеджи не было контрольного пакета завода. И отвечая спустя два года на ультиматум главы регионального правительства Владимира Уткина о передаче в управление области контрольного пакета завода, В. Кичеджи не лукавил, утверждая, что не может этого сделать.

К состоявшемуся в ноябре 1995 года акционерному собранию в собственности и в доверительном управлении у г-на Кичеджи был 51%. Остальные акции через трудовой коллектив контролировал г-н Ложченко. Столь незначительного перевеса сил бизнесмену тем не менее хватило для смены власти на предприятии.

Отношения хозяина ЧТЗ и команды нового губернатора практически сразу не сложились. Один из экспертов Chel.ru, близкий к администрации области, рассказывал, что вскоре после выборов Кичеджи было сделано предложение занять должность вице-губернатора по внешнеэкономической деятельности новой администрации. Но амбициозный предприниматель ответил резким отказом. Это было воспринято как вызов.

В конце 1997 года завод начали готовить к банкротству. Банкротили ЧТЗ в спешке. Буквально через несколько дней после назначенного заседания областного арбитража должен был вступить в силу новый закон о банкротстве, который не оставлял возможности вводить конкурсное производство, минуя внешнее управление. В это время в лояльной г-ну Кичеджи прессе появляется заголовок «Передел собственности. Заказчик - областная власть» Главным исполнителем называют премьера областного правительства Владимира Уткина.

В качестве кандидатуры на должность арбитражного управляющего предприятия рассматривалась и фигура Вадима Соловьева. Очевидно, что это назначение означало бы крайне болезненное поражение команды действующего губернатора, яростно сражавшейся за контроль над ЧТЗ. Итог - арбитражный суд предпочел доверить проведение процедуры арбитражного управления ставленнику Петра Сумина Валерию Платонову. Впрочем, на непродолжительное время экс-губернатор все же вошел в новую команду управленцев на ЧТЗ, заняв должность заместителя генерального директора предприятия.

Потеряв завод, Василий Кичеджи навсегда покинул область. Говорят, в тот момент у него были основания опасаться не только за свою свободу, но и личную безопасность. Доверенными лицами по управлению остававшимися в области активами опального бизнесмена стали брат экс-директора ЧТЗ Николай Кичеджи и Валерий Алешкин, ныне депутат Законодательного собрания области. Сегодня г-н Кичеджи упоминается в прессе как владелец фирмы «Бонавентура» (пакет акций ОАО «Концерн Радио-Центр» - радиостанции «Говорит Москва», «Общественное российское радио», «Радио Спорт», пакет акций ОАО «ГТК ТВ Столица»), а также руководитель подшипникового дивизиона ФГУП «Рособоронэкспорт».

История ЧТЗ периода конкурсного производства непрозрачна. Уже в январе 1999 года выяснилось, что банкрота никто не хочет покупать. Выставленные на торги активы предприятия не нашли покупателя. В последующем на базе обанкроченного завода был создан холдинг, в число совладельцев которого через аффилированные структуры вошли конкурсный управляющий Валерий Платонов, бывший вице-губернатор области, владелец банка «Снежинский» Игорь Сербинов и некоторые другие лица.

На «Калибр» владелец СП «Восток-Запад» Павел Вибе зашел в 1994 году. По замечанию одного из экспертов, появлению бизнесмена на предприятии в качестве арендатора способствовало его знакомство с сыном генерального директора. В свою очередь хорошие отношения с самим гендиректором Иваном Поклонским позволили Павлу Вибе от участия в аукционах перейти к скупке акций среди работников завода. Именно его директор благодарил за возврат на предприятие 20-процентного пакета акций, который по итогам первичной приватизации ЧЗИПа оказался у столичной структуры при федеральном отраслевом министерстве. Во время поездки в столицу бизнесмен, пользовавшийся услугами «Профинвестсервис» (ранее - группа «Мизар»), убедил москвичей продать пакет.

В результате к началу 1995 года у Павла Вибе оставался только один соперник, способный получить контроль над предприятием. Им был некогда челябинец, а ныне житель Москвы, занимающийся девелопментом на Украине, Геннадий Болбат.

Исход этого соперничества решился на акционерном собрании 1995 года. В «Мерседесе» приехавшего на собрание г-на Болбата была обнаружена... граната. Сразу оказавшиеся на месте сотрудники правоохранительных органов арестовали незадачливого акционера. Через пару дней, выйдя из заключения, он не только не имел ни к кому претензий, но уже не имел и собственности на «Калибре».

Избежать банкротства руководство завода попыталось с помощью санации. «Нам удалось защитить план санации в суде, - говорит руководитель службы корпоративного управления группы «Мизар» Софья Суворова. - Под это были получены кредиты». Но эта попытка оказалась неудачной.

В декабре 1998 года «Калибр» был объявлен банкротом и через пару недель ликвидирован. Подытоживая деятельность Павла Вибе на заводе, г-жа Суворова заметила: «Ему не хватило знаний, он был не готов к руководству таким предприятием».

Среди новых собственников, пришедших на «Калибр» в результате конкурсной процедуры, желающих вновь наладить выпуск измерительной аппаратуры не нашлось. Артур Никитин и Алексей Наговицын занялись реконструкцией цехов под торгово-выставочный комплекс. Отец и сын Найденовы на территории завода создали мебельное производство фирмы «Найфл», часть помещений заняла компания «Планар» и другие.

Их мирное сосуществование продлилось недолго, вылившись в 2004 году в открытый конфликт. Бывший сотрудник милиции Алексей Наговицын, получивший в собственность не только часть помещений, но и все коммуникации завода, не преминул этим воспользоваться. Закрыв периметр, он установил пропускной режим для всех совладельцев объекта. Затем обратился в суд за правом на земельный участок «Калибра» и получил его в бессрочное пользование. Остальных собственников, владеющих недвижимостью на территории ЧЗИПа, суд проигнорировал.

Одним из первых, кто продал свою собственность в «Калибре» Наговицыну, стал Артур Никитин, сделавший это в 2005 году. По информации Chel.ru, предложения продать имущество по сходной цене регулярно поступают и другим совладельцам завода. Их попытки отстоять свои права в суде до сих пор заканчивались поражением. По слухам, столь явное расположение судебных инстанций к Алексею Наговицыну связано с тесным дачным соседством бывшего милиционера и действующего председателя областного суда Федора Вяткина.

В конце 90-х старейшее промпредприятие города - завод имени Колющенко (ЧЗК) - не сходило со страниц СМИ. Участие в конфликте вокруг активов завода экс-губернатора Вадима Соловьева и эксцентричного предпринимателя Сергея Бухдрукера придавало этим событиям подобие театральной постановки. Однако кроме скандальности постреформенная история ЧЗК вполне может служить примером успешного банкротства и возрождения крупного машиностроительного предприятия в структуре федерального холдинга.

«Акции Колющенко для Бухдрукера в середине 90-х покупали мы», - утверждает Семен Мительман, возглавлявший в 90-е годы компанию «Профинвестсервис» (группа «Мизар»).

Крупнейшими акционерами на момент начала скупки были владелец агрегатного завода Вячеслав Клепиков и личный друг областного премьера Владимира Уткина Юрий Мережко, чья компания по производству подшипников из графита арендовала площади на ЧЗК. Много акций было распылено в трудовом коллективе, небольшой пакет находился в собственности у ЧИФов.

«Мне удалось последовательно привлечь на свою сторону Мережко и убедить совет директоров, в котором тогда работали такие «монстры» советской эпохи как бывший секретарь Ташкентского горкома Борис Федорович Сатин, не оказывать нам противодействия, - вспоминает Семен Мительман. - Ресурсов для продолжения скупки у Клепикова на определенном этапе не хватило. В итоге, подключив собственные финансы, мы консолидировали в своих интересах и в интересах Бухдрукера порядка 50-60% акций».

На непродолжительное время должность председателя совета директоров занял Семен Мительман.

«На момент взятия под контроль финпотоков, - продолжает Семен Мительман, - у нас оказалось около 20% акций, у Буха около 30-40%. В связи с этим я на какое-то время вошел в совет директоров. Но потом мы с Бухом решили, что ЧЗК будет заниматься он, и мы ему свой пакет продали».

К 1999 году на базе завода было создано ПО «Лидер», большая часть ликвидных активов предприятия была выведена в сторонние структуры. Завод имени Колющенко представлял собой обремененное огромными долгами малое предприятие, на котором работало несколько человек.

Размер кредиторской задолженности ЧЗК позволил налоговой инспекции инициировать введение процедуры арбитражного управления на предприятии. Через девять месяцев Валерия Сынчина на должности внешнего управляющего ОАО «ЧЗК» сменил экс-губернатор Вадим Соловьев.

Окружение Сергея Бухдрукера охотно комментировало в прессе это назначение: «Бывший губернатор пришел на работу к будущему».

Опрометчивая самоуверенность стоила Сергею Бухдрукеру завода.

В июле 1999 года Вадим Соловьев предпринимает попытку физически удалить Бухдрукера с предприятия, обвинив его... в неуплате арендной платы. Собственник ЧЗК с группой соратников запирается в кабинете.

На стороне Вадима Соловьева выступает принадлежащий Валерию Гартунгу ЧОП «Страж», нанятый Бухдрукером ЧОП «Лонсайт» также не поддерживает собственника. Горой за экс-губернатора в информационном противостоянии становятся СМИ Михаила Юревича. Сергей Бухдрукер оказывается в изоляции.

«Великое сидение» длилось восемь дней, после чего г-н Бухдрукер вынужден был покинуть предприятие. Противостояние предпринимателя и экс-губернатора перешло в судебные инстанции, где верх взяла команда арбитражного управляющего.

«Бух переоценил себя, - подводит итог Семен Мительман, - а Соловьев умело сыграл на незавершенности процедуры оформления прав собственности и в итоге отобрал завод у владельца».

В 2000 году инвесторы проявляли большой интерес к ЗАО «ЧСДМ», куда были переведены все активы бывшего завода имени Колющенко. Сенсацией прозвучало сообщение о том, что группа крупных челябинских бизнесменов в лице Валерия Гартунга, Михаила Юревича и Александра Аристова готова выкупить активы завода.

Валерий Гартунг называл сумму, предполагаемых инвестиций - $100 млн. Молчаливая реакция его коллег дезавуировала смелое заявление хозяина ЧКПЗ. Переговоры о продаже чистого от долгов предприятия вели представители Кахи Бендукидзе (группа «Объединенные машиностроительные заводы» и Николая Беха (группа «Сибур»).

ЗАО «ЧСДМ» был продан Группе «ГАЗ» на прямых торгах, минуя конкурсную процедуру, что являлось прямым нарушением закона о банкротстве. Впрочем, демонстративно нейтральная позиция областной власти придала требуемую легитимность сделке. Никто не попытался составить даже видимую конкуренцию Олегу Дерипаске. Стоимость сделки, по данным Chel.ru, составила $7-8 млн.

Часовая отрасль переходила в частные руки по особым условиям. Их регламентировало постановление правительства РФ №130, вышедшее еще до указа президента об основных вариантах приватизации. Часовым заводам было позволено выкупить столько своей собственности, сколько на то хватало прибыли. И многим удалось выкупить все.

Однако у этого способа приватизации был один существенный минус. Распыление акций среди трудового коллектива делало предприятие легкой добычей для сторонних скупщиков. Челябинский завод «Молния» оказался одним из тех немногих предприятий, которые сумели удерживать свою собственность в течение довольно длительного времени.

Пройдя приватизацию в 1992 году, завод выкупил порядка 80% своих акций. Еще по 10% досталось столичному отраслевому объединению «Часпром» и Госкомимуществу. Внутри трудового коллектива достаточно крупный пакет аккумулировал менеджмент во главе с тогдашним директором Лобановым, выходцем с «Теплоприбора». На протяжении последующих лет интересы руководства завода представляла дочерняя структура «Молния-Ч», владевшая чуть более 23%.

Первое серьезное потрясение «Молния» пережила в апреле 1995 года. В лифте своего дома был убит Александр Хвастунов, за полтора года до этого занявший пост гендиректора завода. Ни заказчики, ни исполнители так до сих пор и не найдены, дело закрыто за сроком давности. Однако, по замечанию эксперта сайта, причиной покушения, скорее всего, стала успешная коммерческая деятельность завода и ее руководителя.

Ивестно также, что Александр Хвастунов имел прямое отношение к деятельности Южно-Уральской финансовой компании. Это обстоятельство, по мнению собеседника, и могло сыграть роковую роль в судьбе директора: «Дал заводские деньги в долг, а возвращать не захотели».

В 1997 году прокуратура вынуждает нового генерального директора Павла Безгина продать сотрудникам завода 15%-ный пакет акций, находившийся до этого времени в неразделенной коллективной собственности. Примечательно, что этот актив не был распродан в начальный период приватизации из-за того, что на челябинском часовом заводе собирались строить «народный капитализм». В духе идей офтальмолога Святослава Федорова.

Примерно в тот же период у завода появились и новые акционеры. Пакет Госкомимущества РФ, представленного в совете директоров Игорем Белеховым, перешел в руки структур, связанных с газовой отраслью и, по некоторым данным, с криминальной группировкой «Коты».

Кардинальные перемены на «Молнии» начались в 2002 году с приходом на предприятие предпринимателя Артура Никитина. Зашел на завод он не сразу. Сначала в качестве частного инвестора на «Молнии» появился его компаньон Александр Бураковский, пообещавший менеджменту кредит в размере около четырех миллионов рублей.

Для предприятия, которое из-за очередного спада заказов испытывало финансовые трудности, предложенная сумма была весомой, равняясь заводской зарплате за четыре месяца. Однако деньги «Молния» так и не получила.

Зато в период ожидания вложений началась активная скупка акций среди трудового коллектива и переговоры представителей Никитина с членами совета директоров. Любопытная деталь: в марте 2002 года очередное собрание акционеров прошло без участия гендиректора. Павел Безгин полдня просидел в УВД Центрального района, закрытый в кабинете следователем по фамилии Парадиз. Отпущен он был к вечеру без объяснения причин задержания.

Работа Александра Бураковского и Бориса Роя с топ-менеджерами предприятия оказалась небезуспешной. К середине 2002 года голоса в совете директоров разделились поровну: пять на пять. На сторону «варягов» перешли замы Александр Блинов и Виктор Горьковый, председатель профкома Евгений Козин, начальник юротдела Александр Николаев и главный бухгалтер Фания Нелюбова. На стороне действующего директора помимо него самого оставались главный механик Андрей Абросимов, главный инженер Игорь Латов, начальник ФСО Владислав Солдатов и главный конструктор Сергей Храмов.

Такой расклад обещал сохранение статуса-кво, поскольку Павел Безгин владел доверенностью на десятипроцентный пакет «Часпрома». Но свои коррективы в баланс сил внесла... смерть главного конструктора. В результате на внеочередном собрании акционеров, состоявшемся осенью 2002 года, «Молния» поменяла своих собственников. Новый совет директоров возглавил Борис Рой, а предприятие - Виктор Горьковый.

Павлу Безгину было предложено остаться гендиректором, чтобы в течение нескольких лет свернуть производство. Подобные перспективы его не устроили и, продав свой пакет, он покинул завод.

Сегодня на ЧЧЗ «Молния» заканчивается реконструкция помещений под торгово-развлекательный комплекс «Куба». От профильного производства остался небольшой участок, занимающийся выпуском спецчасов для авиации. Их в России кроме челябинского завода выпускать больше некому.

Спустя пару лет после завершения первичной приватизации менеджмент «Уралавтоприцепа» не ставил перед собой цели консолидации крупного пакета акций.

«Как-то я пришел к директору завода Кощееву, - вспоминает бывший работник предприятия, экс-руководитель компании «Профинвестсервис» Семен Мительман, - и предложил свои услуги по скупке акций. Кощеев отказался, и мы получили карт-бланш».

Вероятного покупателя заводской собственности в городе тогда почти никто не знал.

«В 1994 году Александр Михайлович Аристов привел ко мне молодого круглолицего парня и сказал: «Знакомься, это Егор Андреев. Помоги ему купить «Уралавтоприцеп», - вспоминает вице-спикер Законодательного собрания области. Москвичу с челябинскими корнями, чья предпринимательская карьера начиналась на бирже, завод автоприцепов представлялся выгодным активом.

Достаточный для смены руководства 30-процентный пакет был приобретен за полгода. Сотрудники предприятия, зная руководителя «Профинвестсервиса» как бывшего заводчанина, охотно продавали акции. В результате в 1994 году у ЧМЗАПа появился новый владелец, сам Семен Мительман стал председателем совета директоров.

В этот период группа «Мизар» продолжила скупку уже в собственных интресах.

«Нам стало интересно самим поучаствовать в управлении заводом, - поясняет Семен Аркадьевич. - Таким образом мы консолидировали равные с Андреевым пакеты, примерно по 40%».

Собственники «Уралавтоприцепа» едва ли не первыми на Урале пошли на публичное размещение акций. Эксперимент a-la IPO оказался неудачным. «Красиво оформленные бумажки продавались плохо, - вспоминает генеральный директор ООО ФА «Милком-Инвест» Игорь Кравченко, - и мы были вынуждены пойти на хитрость, рассчитываясь при покупке акций других эмитентов у физических лиц акциями «Уралавтоприцепа». Но люди не должны быть на нас в обиде. Сейчас эти акции свободно торгуются и растут в цене».

В 1997 году пути совладельцев разошлись. По словам вице-спикера Законодательного собрания области у собственников оказались разные взгляды на перспективы развития завода. «Поскольку Андреев был главным заказчиком, мы продали ему свой пакет, - объясняет мотивы сделки Семен Мительман, - но после продажи основные работники ушли с завода вместе со мной».

Конец 90-х для «Уралавтоприцепа», как и для большинства машиностроительных предприятий, оказался сложным периодом - завод неоднократно был на грани банкротства. О возможности введения этой процедуры однажды высказался и Петр Сумин. Однако ЧМЗАПу каждый раз удавалось избегать банкротства. И во многом, как считают эксперты, благодаря связям.

Отец владельца ЧМЗАП - Олег Андреев - одно время занимался челябинским дорожным строительством, после чего был переведен в федеральное министерство. Но, несмотря на переезд в столицу, связей с малой родиной он не терял, работая по совместительству руководителем южноуральского представительства в Москве. Что обеспечивало ему не только статус вице-губернатора, но и симпатии губернаторской команды.

Сам же Егор Андреев оказался сокурсником Олега Дерипаски по физмату МГУ и успел в конце 90-х поработать заместителем генерального директора «Сибирского алюминия» и генеральным директором «Руспромавто».

Это знакомство сыграло свою роль в судьбе «Уралавтоприцепа». По словам Валерия Панова, именно Андреев уговорил Дерипаску, покупавшего УралАЗ, «оставить» ему ЧМЗАП. Несмотря на то, что завод прицепов традиционно работал в связке с миасским автозаводом и до приватизации являлся его структурным подразделением.

Говоря о нынешнем собственнике «Уралавтоприцепа» Егоре Андрееве, все собеседники сайта единодушно вспоминают такую любопытную деталь, как его увлечение сайентологией, вылившееся в проведение на предприятии постоянных тренингов для менеджмента. Это в свою очередь стало причиной того, что часть сотрудников, не испытывавших удовольствие от подобного времяпрепровождения, вынуждена была уволиться.

По данным Chel.ru, после приобретения «мизаровского» пакета ЧМЗАПа г-н Андреев сосредоточил в своих руках более 80% акций, оставаясь по сей день единоличным собственником предприятия. Вместе с тем в последние несколько месяцев ряд брокерских компаний проявляют большой интерес в ЧМЗАПу. Продолжающаяся активная скупка спровоцировала резкий рост стоимости акций «Уралавтоприцепа».

Среди челябинских предприятий ВПК сложно найти счастливый пример безбедного пореформенного существования. Оборонка в стране, проигравшей холодную войну, оказалась в роли пресловутого чемодана, который нести тяжело, а выбросить жалко.

История челябинского автоматно-механического завода во многом типична. Стратегический объект, производивший боеприпасы и элементы для систем залпового огня, не был приватизирован. Однако способ получения собственности ФГУПа в личное пользование появился практически сразу. Достаточно было с согласия руководства завода стать его арендатором.

Как это и сделал Виктор Функ, возглавлявший цех №4. На его базе возникла фирма «Искра-1», которая занималась реализацией списанных остатков поступавших на завод крупных партий титана, медных труб и т.п. Пункт приема цветных металлов, работавший здесь же, многие жители поселка АМЗ помнят до сих пор по утренней веренице персонажей, кативших алюминиевые бочки с близлежащих садов.

Первый конфликт завода с арендатором возник после прихода на пост гендиректора Евгения Пастушкова, заинтересовавшегося объемами вывоза заводского металла. Провести сверку новому руководителю ЧАМЗа не удалось, но юридическая служба вынесла вердикт о том, что договор с «Искрой-1» для предприятия не выгоден.

Тем не менее с арендатором разрывать отношения не спешили. А в 1999 году появилось ООО «АМЗ-Птицемаш», соучредителями которого стали ЧАМЗ и компания Виктора Функа.

Новая фирма, возглавляемая Функом, изготавливала оборудование для птицеводства. Объединив несколько компаний-поставщиков, она начала налаживать контакт с известной немецкой фирмой «Шпехт». Требование Федерального агентства по боеприпасам к курируемым предприятиям выйти из числа соучредителей коммерческих структур, а также тлеющий конфликт среди соучредителей компании положили конец альянсу ЧАМЗа и «Искры-1».

Обвиняя многие предприятия ОПК в сращивании с коммерческими структурами, федеральная власть не торопилась обеспечить их заказами, а за выполненные не торопилась расплачиваться. Так к 2004 году долг государства перед челябинским заводом составлял около 500 миллионов рублей, сопоставимой была задолженность предприятия перед кредиторами.

Весной 2005 года один из крупнейших кредиторов - Челябэнерго - инициировал иск о банкротстве ЧАМЗа. Эту идею поддержала и областная власть. «Долг только по зарплате к тому моменту составлял порядка 40 млн рублей, и просвета по госзаказу не было, - вспоминает первый вице-губернатор Владимир Дятлов. - У нас же была реальная программа финансового оздоровления, в рамках которой мы планировали сохранить оборонное направление и наладить выпуск мирной продукции».

Ею, по словам депутата Госдумы Валерия Панова, помимо газовых плит, тогда выпускаемых заводом, могли стать строительные конструкции для малоэтажных домов. «Мы были готовы выступить в качестве инвесторов, - уточняет он. - Чтобы реализовать наш план, достаточно было провести на заводе санацию».

Введению на ЧАМЗе процедуры финансового оздоровления воспротивилось Федеральное агентство по промышленности (Роспром), в чьем подчинении завод находится с 2004 года. По словам представителей ведомства, банкротство могло сорвать крупный оборонный заказ с Индией, который способен был обеспечить предприятие работой на три года и суммой в 600 млн рублей.

«На мой взгляд, значительную часть проблем ЧАМЗ могла решить продажа избыточных мощностей, - говорит Владимир Дятлов. - Но Роспром на это не давал разрешения. Вероятно, конкретные лица из этого ведомства рассчитывали приватизировать активы предприятия через собственные структуры».

Впрочем, по некоторым данным, Роспром дал добро на продажу части объектов, кроме того, некоторые из активов оборонного предприятия были арестованы и проданы за долги.

Информация о нынешних собственниках проданных заводских объектов, среди которых старая площадка, складские территории, четвертый цех и т. д., крайне скудная. В числе владельцев источники называют как московские структуры, так и крупных челябинских бизнесменов. Доподлинно известно, что бывшую складскую территорию завода под строительство торгового комплекса приобрел Марк Лейвиков.

Примечательно, что свой интерес к ЧАМЗу обозначал и Артур Никитин. Его компаньон Александр Бураковский был одно время заместителем гендиректора завода.

Впрочем, не меньшим интересом к себе со стороны местных предпринимателей может похвастаться» находящееся в центре города производственное объединение «Полет».

Избежав приватизации в начале 90-х как предприятие оборонной промышленности, завод более десяти лет провел в ожидании госзаказа. Его отсутствие менеджмент компенсировал сдачей помещений в аренду и «левыми» заказами, что впрочем не мешало самому «Полету» накапливать долги, которые к началу нынешнего года составили порядка 700 миллионов рублей.

Надежды на лучшую жизнь забрезжили пару лет назад с вхождением предприятия в федеральный концерн радиостроения «Вега». Целями альянса было провозглашено создание нового поколения радиолокаторов и модернизация существующих. Однако заказов с вхождением в «Вегу» на предприятии не прибавилось. По информации его сотрудников, они не доходят до Челябинска, оседая в Москве или Петербурге.

Проблему задолженности менеджмент начал решать другим способом - с помощью заводского имущества. Так весь жилой фонд «Полета», не вошедший в его уставный капитал при акционировании (100% акций ОАО «ЧРЗ «Полет» являются вкладом в уставный капитал «Веги»), был передан на баланс городу. Из непрофильных активов завода местную администрацию и бизнесменов до сих пор волнует спорткомплекс «Полет»: арестованный приставами, он остается в ведении завода.

Чего не скажешь об 11-этажном административном здании, проходной и других заводских объектах, проданных менеджментом Олегу Колесникову. По словам гендиректора завода Евгения Никитина, подтвердившего продажу только 11-этажного комплекса, это было сделано в рамках реструктуризации долга «Полета». В то же время по информации источника на предприятии, продано большинство объектов по его периметру.

По его же данным, несмотря на заявления руководства о желании таким образом погасить долги, имущество «уходит» по цене, заниженной как минимум на порядок. Так, 11-этажное здание было продано за сумму близкую к ста миллионам рублей, в то время как рыночная цена объекта составляет порядка двух миллиардов.

«Схема реструктуризации предприятия и продажи непрофильных активов согласовывалась на уровне «Веги» и областной власти, - говорит Владимир Дятлов, - например, перед областью задолженность должна была погашаться на льготных условиях, со списанием процентов. Но речи о том, что объекты будут продаваться за «три копейки», не было. Вряд ли этот шаг менеджмент, вообще, с кем-то согласовывал. Скорее всего, использовалась типичная серая схема с откатом».

Эта ситуация с имуществом в свою очередь напоминает ситуацию вокруг еще одного оборонного завода - ФНПЦ «Станкомаш». Еще в 2005 году мэрия обращалась к руководству предприятия с предложением передать дворец культуры «Станкомаш» городу, однако ДК был опечатан судебными приставами и выставлен на продажу. Достался он за символическую сумму - 19 миллионов рублей - владельцу завода «Профнастил», депутату ЗСО Игорю Свеженцеву.